Нейролингвистическое программирование - нормы языковые

НЯ. обычно демонстрируются в СМИ, изучаются в общеобразовательной школе, присутствуют в произведениях художественной литературы, кино, в речевой практике актеров театра. НЯ. (литературного языка) необходимо следовать в рекламе и публичной общественной и политической речи.

НЯ. делятся на императивные (обязательные) и диспозитивные (восполнительные, не строго обязательные). НЯ. часть общего этикета, регулирующего поведение людей. Императивные НЯ. не допускают вариантов, напр., нельзя вместо "алфави?т" произносить "алфавит", вместо "каталог" "каталог", вместо "договоры" "договора", вместо "при?нял" "приня?л", вместо "звони?т" "звонит". Диспозитивные НЯ. допускают варианты, связанные с обиходным просторечием или профессиональным сленгом: "компас" и "компас" у моряков, "[ш] то" (строго литературное произношение с[ш]) и "[ч]то", "напроказничать" и "напроказить" (просторечие).

Различают такие НЯ., как грамматическая, орфографическая, орфоэпическая, лексическая. Грамматическая норма литературного языка: "хотят" (но не "хочут"), "мяукают" (но не "мяучат"), "работают" (но не "робят"), "преследуют" (но не "преследовают"), "бережет (но не "берегет"). По орфографической норме слово "агентство", напр., пишется с 2-ми "т", а не с одним ("агенство"). Орфоэпическая или произносительная норма не допускает произнесения: "константация" вместо "констатация", "договор" вместо "договор", "пи-эр" вместо "пи-ар". Лексическая норма (англ. lexical norm) определяет автоматический выбор правильных словоформ, характерных для литературного языка: культурный человек не скажет "кура" вместо "курица", "мобил" вместо "мобильник", "благодаря чего" вместо "благодаря чему", "ложить" (языковая тайна: как более неправильно, "ложить" или "ложить") вместо "класть".

Наиболее сложны литературные или стилистические НЯ., которые связаны с языковым чутьем, вкусом и стремлением следовать лучшим образцам правильной речи. Литературные нормы наиболее социально значимы, социально ориентированы, и связаны с понятием "литературный язык". Само оно, это понятие, когда-то возникло (и затем расширило свои смысловые границы) потому, что в XIX в. знакомство с произведениями литературы считалось очень важным занятием. В эпоху, когда не было кино, ТВ и радио, именно чтение литературы (художественной, публицистической, научной) помогало осваивать "образцовую" речь, ее нормы. К тому же, знание письма, грамотность, была привилегией (слово "литера" букв. означает "буква").

Литературные нормы связаны еще с категориями допустимости /недопустимости, приличия / неприличия, уместности / неуместности, т. е. стилистически делят слова и выражения на "литературные" и "нелитературные". Иначе говоря, стилистические литературные нормы главный организатор речевого этикета. Так, литературные нормы исключают использование в публичной речи и межличностном деловом общении слов и выражений типа: "задница", "обмозговать", "мартыха", "намыливаться", "ку-ку", "не надо свистеть", "старая перечница", "заело", "пучит", "засранец", "охренеть", "офонареть", "не пыли", "стырить", "слямзить", "скоммуниздить", "бомжатина", "чубайсятина", "дерьмократия", "фишка", "стебаться". Но эти и подобные "нелитературные" слова и выражения в живой практике могут, естественно, проникать в публичную речь и язык деловых коммуникаций. Вопрос в удачном и уместном использовании"нелитературной" лексики, ее соответствии языковому и внеязыковому контексту.

Нарушения НЯ. в современной России, переживающей длительный кризис общественного этикета (включая речевой этикет), разнообразны и многочисленны. Нормы литературного языка основательно "поехали" на ТВ, радио, в газетах и журналах, в среде школьных учителей, публичных политиков и шоуменов. В принципе, повторяется ситуация 1920-х гг., когда в социальные "верха" устремилось множество выходцев с нижних общественных этажей с "нелитературной" речью и слабым знанием НЯ. Сегодня ощутимый урон языку А. Пушкина и Л. Толстого наносят, с одной стороны, разношерстные "новые богатые". С другой стороны, культуру речи и представления о НЯ. утрачивают многочисленные "новые бедные" (и их отпрыски), экономически и культурно обедневшие слои среднего класса общества. Свою лепту вносят и одичавшие "низы".